Фрагмент из моих мемуаров: о детстве и школьных годах в «советском далёко»…

Мулюкин О.П., Самара

Родился я 8 октября 1946 года в бывшем Куйбышеве, ныне Самара, в семье служащих, через год после победы нашей страны над фашистской Германией отца и возвращения с фронта в 1945 году моего отца, Мулюкина Петра Николаевича, 1914 года рождения…

Уже в детском садике окружающие подметили у меня «хитренькие глазки»…

В детстве моей любимой игрушкой была гармошка, хотя в последующем оказалось, что у меня нет ни голоса, ни слуха…

В семье из детей, кроме меня, был еще старший брат, Мулюкин Валентин Петрович, 1940 года рождения, которого отец очень любил, как первенца, и всю войну лелеял мечту вернуться домой, увидеться с сыном и любимой женой и пожить счастливо в мирное время… Не скажу, что отец меня не любил, конечно, любил, но его любовь к родившему перед его уходом на фронт старшему сыну была сильнее, чем ко мне, родившемуся в спокойное, послевоенное время…

Школьные годы, пионерия: я с отцом, Мулюкиным Петром Николаевичем…

Маму свою я любил больше всех, в ней была какая-то необычная, природная красота и приятность, такт и внимание к людям, которые  притягивали к ней окружающих, как магнитом… Кроме того мама  была очень добрым, общительным и ласковым человеком, всегда находящая  для меня  и доброе слово при успехах  и слово поддержки в трудную минуту… Всю свою жизнь она проработала учителем русского языка и литература и привела и мне любовь к чтению, за которым я провел многие часы своего бесшабашного детства… Учась в старших классах я нередко по её просьбе помогал ей проверять школьные тетрадки учеников, которых  она приносила из школы на проверку… По паспорту мама была русская, но меня как-то заинтересовала почему у неё еврейская фамилия: Бельковская, которую она оставила и после выхода замуж за моего отца Мулюкина Петра Николаевича…Этот вопрос я задал не потому, что нацмен, у меня сплошь друзья евреи, просто я заинтересовался своей родословной… Мама рассказала мне, что родилась она в захудалой деревеньке Теребиловке Бугурусланского района Куйбышевской области, в которой проживали  семьи переселенцев из Польши, что объясняет ее польскую фамилию и польские корни…

Куйбышев, балкон квартиры родительского дома: я в традиционной школьной форме советского школьника рядом с любимой мамой…

Мама прожила 82 года [29.09.18 – 10.11.20], и когда она покинула этот свет я был при ней и проводил её в последний путь…

Мама по жизни была мудрой и духовно сильной женщиной, которая была готова каждому ближнему помочь советом, делом и деньгами (чем постоянно пользовались соседи, любители спиртного, частенько занимающие у неё на водку), и, на мой взгляд, за это  Бог дал ей возможность быть  до конца жизни полноценным человеком: она  обслуживала себя  без посторонней помощи и  всё делала сама, - готовила, стирала, убиралась и жила просто и мирно со всеми окружающими её людьми…  Соседи по дому её безгранично уважали и старались ей помочь во всех житейских делах…

Царствие ей небесное, это была женщина, достойного всяческого уважения и любви…

Учиться мне довелось в трех школах… Сначала я ходил в начальную школу № 67, где мама была завучем и преподавала русский язык и литературу. В детстве я был верченый, беспокойный ребенок, который «не давал покоя» учителям своим поведением… Записи в дневники на меня не действовали, родители со мной были мягки за не надлежащее поведение, и тогда учителя высказывали маме, как завучу, все свои обиды по моему безобразному поведению на уроках… Как обрадовались учителя, когда я окончил начальную школу и перевелся в восьмилетнюю школу № 150 («Наконец-то, этот чертенок от нас ушел», - искренне радовались они в разговорах между собой)…

Закончив девятый класс в школе № 150, я перевелся в одиннадцатилетнюю школу № 112. Уже учась в одиннадцатом классе кто-то из учителей обнаружил, что я не состою в комсомоле. Мне объяснили, что без комсомола меня не примут ни в один вуз, и я написал заявление о приеме в организацию и был принят в ряды комсомольцев почти накануне окончания средней школы…

Завершалась школьная жизнь, а выбор дальнейшего своего жизненного пути мной всё ещё был не сделан…

Когда я в 1964 году заканчивал в Самаре среднюю образовательную школу № 112, то своё будущее представлял весьма туманно…

Моя мама и отец, Мулюкин Петр Николаевич, бывший учитель истории, по призыву попавший после фронта на милицейскую службу, а в последние годы перед пенсией, вплоть до своей кончины, работавший термистом на самарском металлургическом производстве, полагали, что мне, как не обладающему, на их взгляд, особыми талантами, можно обойтись и без высшего образования, достойно прожить и прилично зарабатывать можно, если получишь хорошую рабочую профессию…

Отчасти этим взглядам родителей на моё будущее способствовала окружающая меня среда…

Жили мы на 66 квартале промышленной зоны Самары, недалеко от завода «Металлург». Это был пролетарский район, где признавалась только сила и способность отстаивать свои интересы кулаками. Среди окружающих меня сверстников прилежность и успехи в учебе ценились невысоко, и мы сутра до вечера играли во дворе во всевозможные игры, а порой и откровенно хулиганили на территории квартала, к неудовольствию взрослых… Многие из моих сверстников по двору рано приобщились к курению, алкоголю, а некоторые «баловались анашой», пристрастились к воровству и попали в тюрьму… Нам тогдашние «кумиры улицы» казались героями, которыми мы восхищались и старались подражать…  И, слава Богу, что я не покатился по этой «наклонной дорожке»… 

Отчасти способствовало моей активной, «дворовой жизни» и то, что мои родители большую часть своего внимания уделяли первенцу, - моему старшему брату Валентину, на их взгляд, очень способному и талантливому, который учился в музыкальной школе, закончил школу с почти пятерочным аттестатом, а потом Куйбышевский сельскохозяйственный институт по специальности «инженер-механик», рано женился и у которого родилась дочка. При рождении брата назвали Валерием, в честь летчика Чкалова, но в метрики о рождении его ошибочно записали Валентином, а позднее это исправлять не стали…

Вспоминаю, как все гости восторгались игрой брата на баяне во время частых застолий в нашей семье и частенько наливали ему рюмочку для веселья. Это, на мой взгляд, поспособствовало увлечению Валентина выпивкой уже в студенческие годы, что испортило ему не только личную карьеру после окончания вуза, но и личную жизнь, а потом привело к преждевременной смерти в 54 года, как ранее и моего отца…

Сейчас я с удивлением припоминаю, что мои родители никогда не приходили в школу, которую я заканчивал, никогда не наказывали меня за плохие отметки и считали, что жизнь сама всё рассудит…

И как это разнится с школьным воспитанием моей дочери, которой мы с женой всячески помогали быть лучшей по учебе в классе, нанимали репетиторов для устранения пробелов знаний, ходили с женой на все родительские собрания, а сам я был на момент окончания ею школы членом родительского комитета… И дочка закончила школу с золотой медалью и поступила в престижный медицинский институт Самары, а её сын, мой внук, – с серебренной и поступил в МФТИ с 297 баллами по ЕГЭ…

Также отмечу, что мне «не повезло» и с продолжительностью обучения в щколе, ибо я в своё время заканчивал уже одиннадцатилетку, которую вместо десятилетней средней школы ввели по предложению Хрущева, при этом школьники учились на год дольше, чем их предшественники, проходили производственное обучение на заводе, получали скромную зарплату за фактически выполненную работу, а по завершении учебы выходили в жизнь с рабочей профессией. По окончании школы и сдачи на Самарском металлургическом заводе специального экзамена по профессии мне была присвоена квалификация слесаря-инструментальщика 2 разряда…

1963 год… Вспоминаю забавный эпизод о своей производственной практики на заводе «Металлург», который попал в хронику заводской газеты «Металлург»…

В газете был напечатан репортаж о производственной деятельности мастера Литвинского и помещено фото с  мастером, на который  был зафиксирован момент, когда он объяснял мне-школьнику порядок выполнения какой-то технологической операции по выданному мне наряду на выполнение работы… Там же в статье  корреспондент с пафосом написал, что со слов мастера, «вот из таких худеньких и неприметных, на первый вид, нынешних школьников, как Олег Мулюкин, цех готовит будущую смену нынешним профессиональным рабочим»… 

Когда я принес эту газету со своим фото и упоминаемой моей фамилией домой, то родители были очень рады, и ещё более укрепились во мнении, что высшее образование вовсе не атрибут будущего жизненного успеха…

Отсутствие мечты по своей будущей профессии могло привести меня к любому выбору…

Например, моя учительница по русскому языку и литературе была уверена, что у меня явно гуманитарный уклад мышления, она всегда восторгалась моими сочинениями, моим своеобразным логическим мышлением и способностью ярко выстраивать сложные композиционные зарисовки и считала, что моя стезя – гуманитарное образование… Позднее во мне это заметил и поощрял при оформлении отчетов о выполненных НИР, написании научных статей и отзывов на диссертационные работы  мой друг, выдающийся ученый Дмитрий Чегодаев из авиационного института, под руководством которого я проработал  более 12 лет. Но об этом чуть позже…

Жизнь распорядилась так, что всё пошло совсем по-другому, - ни так, как планировали родители: в 1964 году я стал студентом первого курса факультета «двигатели летательных аппаратов» лучшего в Самаре вуза, - Куйбышевского авиационного института имени академика Сергея Павловича Королева…